Форум » ЧАСТНЫЙ СЕКТОР » Съемный дом пары Eisflammeschein » Ответить
Съемный дом пары Eisflammeschein
Ория Вацабиши: За воротами с кованой решеткой располагался средних размеров двухэтажный дом с мансардой. Перед самим строением располагалась широкая площадка, на которой спокойно разойдутся два автомобиля, строгие клумбы и пара деревьев, скрывающих окна верхних этажей от излишне яркого солнца и любопытных взглядом. Сам же сад был разбит за домом. Небольшой по площади, он скрывал в своей тени множество уютных уголков, вмещая в себя беседку, прудик с карпами и додзе. Сам дом обставлен в европейском стиле, от японского тут только общая комната с традиционным котацу. На первом этаже расположены кухня, столовая, гостиная, небольшая музыкальная комната, видимо прихоть предыдущих владельцев, и васицу. Второй этаж поделен на хозяскую и гостевую часть. В гостевой располагается несколько небольших, но уютных спален и ванная комната. В хозяйских апартаментах спален две, просторный кабинет и библиотека. Мансарда используется для хозяйственных нужд. Там же располагаются комнаты для прислуги.
Ответов - 20
Ория Вацабиши: Марк, Ория >>> Клуб Ирис. Элитный отдых. А дальше были необходимые хлопоты, текущие дела, что требовали решения, та самая рутина, что затягивает, но от которой никуда не деться. Вещи из особняка Зайлена Сигеру перевезли быстро и спокойно, в сущности, багаж таки не бул распакован. Потом была еще церемония прощания с владельцем особняка. Как бы Ории ни хотелось, но от этой процедуры было не уйти. Иначе правила оказались бы нарушены - а Сигеру был не тем человеком, в отношении которого традиции хотелось нарушать. И личное отношение тут не играло никакой роли. Впрочем, церемония прошла тихо и мирно, заученные фразы, вежливые маски, традиционные слова благоарности за предоставленный кров и гостеприимство, все именно так, как требуется. Как предписано негласным протоколом. И только когда машина увезла их прочь из особняка, Ория ощутил, как, оказывается, давила на него обязанность быть в этом особняке. И насколько он рад покинуть его, и покинуть рядом с Марком, чтобы переселится в их дом. Пусть временный, но все же. Дом понравился Ории и в реальности. Приятный, достаточно просторный, но не настолько огромный, чтобы в нем можно было потеряться. Несомненно, вздумай Пара приобретать себе дом, а не снимать, то тогда бы другими была и планировка, и интерьер... Кстати, о возможности проибретения собтвенного дома Ория задумался. Хотя ненадолго, и так дел хватало. ... Этим вечером Ория с совершенно не официальным настроением валялся на кровати Марка, задумчиво перечитывая присланные ему материалы на ноутбуке. Собственно сам владелец этой комнаты (деление на спальни "твоя-моя", пусть даже условное, Сиятельные соблюдали) обитал совсем рядом, благо, размеры кровати позволяли.
Марк фон Блюмменгейм: Марк лежал на боку и любовался свом Бойцом, который что-то задумчиво рассматривал. Австриец уже успел принять ванну, переодеться в домашнее и теперь щеголял в серых мягких брюках и хлопковой рубашке цвета индиго. На счет работы Марк не беспокоился, если будет что-то важное – тот скажет, а пока можно расслабиться. После их длительной поездки и хлопот по переезду было так приятно почувствовать себя «дома». Пусть это жилище и было временным, но оно было полностью их. То, что им пришлось остановиться у родственника Ории, Блюмменгейма не слишком радовало, но он не хотел растаивать свою «вторую половину» отказом. Однако, он был рад покинуть дом Сигеру и с радостью воспользовался подвернувшейся возможностью. - Есть что-то интересное? Или, наоборот, беспокоящее тебя? – произнес в конце концов Жертва, отметив едва заметную складочку на лбу своего Бойца.
Ория Вацабиши: - Ммм? - несколько рассеяно отозвался Ория, прокручивая мышкой текст на экране. Через пару секунд он оторвался от своего занятия и взглянул на Марка: - Да все тут интересное... До умопомрачения. Боец вздохнул, потянулся, отмечая с некоторым довольством взгляд своей Жертвы. Ну, то, что Марк буравил его взглядом уже довольно долго (вот не лень человеку!), Ория отлично ощущал. И вместе с просмотром документов лениво размышлял, не отправить ли драгоценную свою Жертву куда-нибудь подальше, например, на кухню. За чаем. А то что он тут лежит без пользы, спрашивается? От таких размышлений отвлек услужливо замигавший значок получения почты. Ория хмыкнул, и поставил ноутбук перед Марком: - Тебе письмо. Чтобы не скучал, видимо.
Марк фон Блюмменгейм: Марк заинтересованно пододвинул к себе комп и открыл почту. Это было послание от «любимого» родителя. Ничего хорошего австриец от Блюмменгейма-старшего не ждал, и но и игнорировать не мог. Все оказалось не так страшно: всего лишь список кандидаток на роль будущей супруги Марка. Этакий тонкий намек, что род надо продолжать. Неожиданностью или каким-то шоком для Марка это не стало. На самом деле, он и сам подумывать начал о бракосочетании, просто пока не нашел девушку, удовлетворяющую его требованиям. При этом никаких моральных мук по поводу Ории он не испытывал. Его с детства готовили к мысли, что брак и любовь – вещи не равнозначные. Эту же мысль он пытался внушить и своему Бойцу. Ория внушаться не хотел и долго сопротивлялся. Уговоры на него не действовали, приводимые аргументы – тоже. Он упирался и заявлял, что Жертва его не любит, и что он, Ория Вацабиши, все равно не собирается делить Марка с какой-то там женщиной. Блюмменгейм пытался доказать, что брак – не больше чем деловой договор, так что ни о каком дележе и речи не будет. Он, Марк, целиком и полностью принадлежит своему Бойцу. А при нынешнем уровне медицины, с будущей супругой даже спать не придется, чтобы обзавестись детьми. Когда слов не хватало, Марк делом доказывал, что Ория для него – единственный. Но, как говориться, вода камень точит. В конце концов, Боец смирился с неизбежным, но восторга не испытывал. - Ри, отец хочет, чтобы я познакомился с этими девушками. Тебе кто-нибудь нравиться? – Марк снова пододвинул комп с открытыми досье ближе к Ории. Конечно же, австриец все внимательно прочитал, изучил и проанализировал, но ни одна из предложенных отцом девушек ему не понравилась
Ория Вацабиши: О том, что письмо не вызывает у Марка восторгов, можно было понять и по выражению его лица, и по ясным и четким эмоциям, передавшимся по Связи. Ория вздохнул и перекатился на край кровати. Посмотрел на Жертву. Кажется, Марк изучать присланное ему будет долго, вон как основательно устроился, и как серьезен. Ну, значит, Ория не будет ему мешать, хотя бы какое-то время, то, что потребуется, чтобы принести в комнату поднос с чаем. Что Боец и сделал. Когда Ория вернулся, он поставил поднос на кровать, а сам удобно устроился, используя спину Марка в качестве подушки. Мнения Жертвы, естественно, никто не спрашивал - впрочем, тот и не возражал. - Вот зачем ты аристократ? Был бы обычным человеком... - Ория вздохнул, забирая ноут. Ну да, не обладай Марк родовым древом, тянувшимся откуда-то из мохнатой древности, не было бы этого вопроса с женитьбой. - Интересно, а если я скажу, что вот именно эта девушка мне нравится, ты на ней тут же и женишься? Боец кинул убийственный взгляд на австрийца и принялся листать присланный документ. Да, знаете ли, грядущее зло лучше изучить и знать в лицо. - Хотя глупо портить девушке жизнь, я ей заранее сочувствую, - Ория усмехнулся, передвигая ноутбук обратно к Жертве. - Мне никто не нравится. И нравиться не будет принципиально, это очевидно.
Марк фон Блюмменгейм: Пока Марк читал, Ри успел сходить за чаем, а потом пристроился рядом. Австриец совсем не возражал, хотя пушинкой Ория не был. Но это была привычная и приятная тяжесть. Ощущать присутствие Бойца рядом было очень приятно. - Все вопросы к моему отцу. Я не выбирал, в какой семье мне родиться, - ответил австриец, но получилось как-то резковато, и он попытался пошутить: - вот если бы ты родился девушкой, то и проблем бы не было. Я бы на тебе женился В ответ на такое предложение Боец любя заехал жертве кулаком в бок. Жертва ответила соответственным тычком в плечо, и между Парой завязалась небольшая потасовка, плавно перетекшая в долгий поцелуй. Когда они оторвались друг от друга, Марк передал Ории буку с фалами. Тот занялся изучением предложенных кандидатур, что-то бурча под нос и очень неласково и многообещающе поглядывая на Жертву. А потом задал провокационный вопрос. - Нет. Я просто с ней встречусь, поговорю. Это слишком серьезный вопрос, что бы решать его вот так, с лету, - Марк взъерошил волосы своего бойца, поцеловал его за ухом и снова уставился в монитор. Как и следовало ожидать, Ории ни одна из кандидатур не понравилась. Для каждой нашелся едкий комментарий в истинно японском духе: вроде ничего плохого не сказано, а раскритиковано в пух и прах.
Ория Вацабиши: - Ну так решай его вдумчиво и тщательно... - Ория пожал плечами и усмехнулся: - Лет эдак восемь-десять. Вообще Боец все понимал. Ну вот досталась ему такая Жертва, с аристократическими корнями и родовым древом до цатого колена, что накладывало целый набор обязательств. И одно из них как раз было продолжение этого самого аристократического рода, да к тому же, в идеале, еще и продолжение линии ВС, а еще в идеале, и ее усиление. Селекционный отбор и поиски подходящей крови. Ория вздохнул. Вот он бы точно так не смог, спокойно и расчетливо подбирать кандидатуру на роль жены. Или смог бы?.. - Как лошадиную породу улучшаешь, по правде говоря, - пробормотал Боец, перекладываясь на кровати так, чтобы Жертву можно было созерцать целиком. Ория все понимал - но вот то, что придется делиться с кем-то Марком... пусть даже это и будет условно, как уверял австриец, этому противилось все существо молодого человека. Да, знаете ли, Бойцы тоже могут быть собственниками не хуже своих Жертв. Вдобавок, если... когда появится ребенок, условное деление таковым быть перестанет. Ория резко выдохнул и мотнул головой, заставляя себя не загадывать будущее и его ход. Кто знает, как все сложится, а напридумывать себе проблем заранее, это люди горазды. - И вообще, твой отец выбрал время, когда прислать свое послание. Ты здесь не на каникулах, так что хватит думать о семейных делах.
Марк фон Блюмменгейм: Марк отодвинул от себя ноутбук, повернулся лицом к Бойцу, едва заметно улыбаясь. В глазах австрийца сияла нежность, и она же теплым потоком лилась по Связи. Молодой мужчина любовался своей Парой, парой во всех смыслах этого слова. Ория, возлюбленный, единственный и неповторимый. Половина души, половина Силы. И целая жизнь, смысл и сосредоточие всех устремлений. Ория был настолько близок, что уже давно воспринимался как единое целое с самим Марком. Без своего Бойца Блюмменгейм не мыслил своего существования. - Ри… ты же знаешь, что я люблю тебя и не смогу жить без тебя, - сказал австриец и протянул руку, чтобы легонько, самыми кончиками пальцев провести по скуле любимого. – Брак… Это обязанность. И да, я не собираюсь жениться прямо сейчас. А работа, она у нас всегда, так что какая разница, сегодня я получил бы это письмо или через месяц. И я выбираю не только племенную кобылу. Это было бы слишком просто. Это был далеко не первый разговор на эту тему. Марк не один раз объяснял своему Бойцу ситуацию и свой взгляд на нее, но Ория по-прежнему переживал, хоть и пытался это скрыть. Австриец вздохнул, снова уделил немного внимания компьютеру, закрыл все окна и выключил машинку. – Ри… иди ко мне, - негромко позвал он и похлопал ладонью по месту рядом с собой. А чтобы было убедительнее, он позволил Ории почувствовать, как он, Марк, нуждается в присутствии своего Бойца, как необходимы ему его объятья. Это было не физическое влечение, точнее, далеко не только оно. Сейчас Марку хотелось просто тепла, того тепла души и тела, которое мог дать только один единственный человек – Ория Вацабиши.
Ория Вацабиши: Все же его Жертва был вредным и ленивым. А еще - собственником, тираном, деспотом, сатрапом и прочая, прочая, прочая... Ведь, если подумать, то Ория уже комфортно расположился на кровати, а Марк все равно возился рядом, завершая общение с ноутбуком. А значит, было бы логичнее австрийцу придвинуться поближе, но нет, он предпочел в очередной раз проявить свою жертвенную сущность и сдернуть Бойца с уже нагретого местечка. Впрочем... это же Марк. Ория вздохнул. Улыбнулся, смотря на австрийца. А потом послушно передвинулся к Марку, обнял Жертву, наслаждаясь теплом, тихим биением жизни, одной на двоих. Тихо зашептал на ухо, словно опасался, что слова могут достаться кому-то чужому: - Тебе придется отдавать себя, ты знаешь... Сначала жене, пусть немного, пусть даже это будет сделка, но ты слишком уважительно будешь относиться к выбранной спутнице... А потом к ребенку, ты все равно полюбишь его, - и, как бы не хотелось Ории это признавать, он не сможет равнодушно относиться к сыну Марка. Или к дочери. - Ты же сам знаешь, что так и будет, и я знаю, что ты не захочешь стать для своего ребенка таким же символом, каким стал твой отец для тебя. Ория обнял австрийца чуть крепче, вдохнул знакомый и родной запах его кожи. - Но пока ты только мой... до самой помпезной свадьбы, ты только мой. Я не отдам тебя никому, и никому не позволю причинить тебе вред, я всегда буду рядом, - и, в отличие от пар человеческих, даже смерть не сможет разлучить их. - Я буду щитом от любого удара, твоей защитой, твоим оружием... В радости и горе, я всегда буду рядом с тобой, я приду на любой твой зов, я заберу себе любую твою боль, согрею в любой холод. Ты моя жизнь, моя душа, мой мир, я живу только тобой, и дышу только тобой, я все отдам ради тебя... Без тебя я бы не жил, я бы существовал. Сколько раз Ория шептал подобное своей Жертве за эти годы - он не знал. Но иногда ему казалось, что он тоже видит ту волшебную золотую нить, что крепко связывала их с Марком, обозначала их общую судьбу. Тогда желание оберечь свою Жертву, охранить ее счастье становилось особенно сильным - Я живу только для тебя, Марк.
Марк фон Блюмменгейм: Ория придвинулся к Марку, обнял его и зашептал горячие, отчаянные признания. А Блюмменгейм гладил своего Бойца по спине, успокаивая, желая заверить, что все взаимно. Австриец максимально убрал щиты, позволяя Ории читать себя, обволакивая своими эмоциями, спокойствием и уверенностью. Ри Марку был нужен не меньше, чем сама Жертва – Бойцу. Марк тоже хотел оберегать и защищать свое сокровище, всеми доступными методами и средствами. Порой это стремление защитить и оградить принимало крайние формы, и Жертва принимал решения, не учитывая желания и по действительные потребности Бойца. Тогда свободолюбивый и вполне себе самостоятельный Ория взбрыкивал. Они ругались, все равно потом мирились. Ри прощал, Марк шел на уступки и корректировал планы. Впрочем, сейчас ситуация была совсем не такая. Боец и Жертва – это больше, чем любовники в обычном понимании. Это две части единого целого. Чем крепче связь, чем они ближе друг другу, тем лучше взаимодействие в бою, тем эффективнее пара. Но у каждой медали есть две стороны. Эта же близость является не только сильной стороной Пары, но и ее слабостью. Во-первых, ни Боец, ни Жертва уже не могут жить друг без друга, они в равной степени зависят один от другого. Во-вторых общение с другими людьми сводится к минимуму и любое нарушение личного пространства Пары воспринимается болезненно. А сейчас в жизни Сиятельных наступил как раз такой момент. Они оба почувствовали пусть и призрачную, зыбкую, не реальную, но вполне возможную угрозу их целостности, вот и пытались уверить друг друга, что это не так, что ничто не может их разучить. - Я очень люблю тебя, Ри, - прошептал в ответ Марк. – Я очень нуждаюсь в тебе. Постепенно спокойные, утешающие прикосновения сменились жаркими ласками и поцелуями. Они любили друг друга, стараясь раствориться, потеряться во взаимной нежности и страсти, а потом уснули, утомленные и вымотанные, но счастливые. Утро нового дня принесло но вые хлопоты, заботы и привычную рутину. Накопившиеся проблемы за ночь никуда не делись, и их надо было решать. Чем Сиятельные и занялись.
Ория Вацабиши: Одной из таких проблем был визит вежливости Ории в клан Сигеру. Знаете, одна из тех обязанностей и традиций общества, которую следует выполнять. Все же глава клана не мог проигнорировать визит в Японии своего родственника, пусть и дальнего, а Ория не мог отклонить приглашение. Ведь так было положено. Это было одни из правил, и наверняка каждая из сторон с удовольствием бы воспользовалась уважительной причиной, чтобы отменить визит, однако же, видимо, весомого предлога не нашлось. Во всяком случае, Ория решил, что так даже лучше: поскорее разберется с этой обязанностью, и можно будет с чистым сердцем больше о делах родственных не думать. Вообще Бойцу вся эта ситуация напомнила визит вассала ко двору своего сеньора, о чем Ория и известил Марка за завтраком. В ответ было заявление, что у сего вассала уже давно есть новый господин, так что Жертва ничего не знает, но свое место уступать никому не намерена. В общем, завтрак прошел просто замечательно, хотя Ория и чувствовал, что отпускать его Марку совсем не хочется. Да и Бойцу будет несколько неуютно, если Жертва не будет находиться рядом. Налицо воздействие Связи, желание видеть свою Пару постоянно, иметь возможность прикоснуться... Как сейчас, когда Ория на прощание мягко поцеловал Марка. Ровно в назначенное время Боец прибыл на обговоренное место. Точность - вежливость Судей. А вот машина, что должен был прислать за ним Сигеру, запоздала на три минуты. Впрочем, для транспорта это простительно. >>> Поместье клана Сигеру
Габриэль: ----------------> Аэропорт Нарита (начало игры) Приятный голос женщины из динамиков сказал, что погода за бортом самолета равна плюс четырем градусам. Габриэль потянулся за курткой, но застегивать не стал - в аэропорту оказалось ветрено. Развевались дымно-черные волосы...Чего он ожидал от Японии, когда выходил из люка самолета, Габриэль сам не знал. Местность, представляемая по туристическим проспектам была сплошь покрыта причудливыми садиками в которых плещутся разноцветные рыбки, храмами с бронзовыми Буддами, пагодами и красными кленами, разум и новости говорили о каменных джунглях и небоскребах в стиле хай-тек, а фантазия дорисовывала роботов, которые продавали колу прямо на углу. В принципе, к тому, что ВСЕ его представление о Японии окажется правдой, испанец ожидать не мог, поэтому немного выпал в осадок, увидев как асфальтовые ленты, перемежаясь в полосками традиционных садиков из камней и щебневых площадок, ведут к стеклянным дверям выхода, над которыми голографическое и яркое изображение рекламы сменяется приятной на вид девушкой, что-то говорящей на своем птичьем языке. Засмотревшись на меняющиеся картинки, Габриэль чуть не заблудился. Впрочем, до выхода и площадки с такси он добрался без проблем. Вещей у него с собой практически не было, так как все самое необходимое обычно можно купить в ближайшем супермаркете. Правда была другая сложность - его ломанный японский желал много лучшего. Со вздохом вытащив наушники в которых звучал очередной урок японского, Габи недолго думая подошел к первому же свободному такси и развернув пятьдесят евро шлепнул их на лобовое стекло. Таксист оказался понятливым и даже вроде бы понял адрес, который ему назвал испанец. Ему требовалась школа ВС, а в ней некий сеньор, которому следовало вручить пару писем. Что ж, здание, перед которым они остановились, вполне было похоже на школу - оградка, решетки, два этажа. Чуть передернув узкими плечами, мальчишка выбрался из машины и заплатив, направился к воротам. Камеру слежения, которая фиксирует человека перед ними, Габи приметил и благоразумно зашел с другой стороны - оставлять вещественные доказательства своего присутствия не хотелось. Оповещать о своем визите заранее не тоже, поэтому обойдя дом по периметру, он перелез через ограду в самом тихом, как ему показалось месте, после чего спокойно направился к входной двери. Отряхнувшись и поправив одежду, он решительно нажал кнопку звонка.
Марк фон Блюмменгейм: Приглашение, а точнее, повеление, предстать пред светлы очи главы клана Сигеру не стало для Марка неожиданностью. Скорее он удивлялся тому, что оно пришло так е скоро. Однако же, другая стана, другие нравы. Во всех тонкостях японского этикета австриец до си пор так и не разобрался. Видимо, есть вещи, которые надо постигать не умом, а с молоком матери. В итога Ри был отпущен, но ничто не мешало Марку ворчать и выражать свое неудовольствие. Молодой барон на своей шкуре знал, что такое долг и обязанности перед Семьей, какие бы формы они ни принимали. После отъезда Ории молодой человек попробовал поработать с документами, но ничего путного не выходило: без присутствия Бойца рядом Марк чувствовал себя неуютно и никак не мог сосредоточиться. Он уже было решил, что прогулка по парку – это хорошая идея, как в дверь позвонили. Гостей Блемменгейм не ждал, особенно гостей-ВС. Он жестом отослал обратно вышедшего было на звонок Рихарда и сам пошел к двери. Все-таки японский Марк знал, в отличие от своего слуги, который общался в этой стране на английском. За дверью оказался незнакомый юноша невысокого роста с аурой Бойца, по виду уроженец то ли латинской Америки, то ли Южной Европы. Агрессии пришелец не проявлял, наоборот, выглядел настроенным на деловой разговор, но все равно, Марк только силой воли подавил желание дернуть Орию за связь. Пока делать этого не стоило. Да и вообще, нечего сейчас своего Бойца отвлекать. - Добрый день, - вежливо, но достаточно холодно поздоровался Марк с незнакомцем на японском. – Прошу входить. Вы имеете ко мне дело? Австриец чуть отступил в сторону, пропуская гостя в дом. Действительно, не на пороге же беседовать. Поскольку австриец не планировал в ближайшее время выходить из дома, то и одет он был соответственно, т.е. в домашнее: темно-серые мягкие брюки и темно-голубую рубашку, полы которой были не заправлены в штаны, а верхняя пуговица расстегнута. Однако, выражение лица в хозяина дома было достаточно строгим, чтобы пресечь слишком легкомысленное к нему отношение. С первого взгляда становилось понятно, что человек, открывший дверь, не какой-нибудь там прожигатель жизни, а вполне респектабельный член общества с привычкой повелевать.
Габриэль: Перетаптываясь с ноги на ногу и разве что не пританцовывая от нетерпения, Габриэль стоял под дверью, вслушиваясь в каждый шорох. Надо признаться, их было много - хозяева оказались расторопными - дверь распахнулась? и испанец даже чуть присел на задних ногах, воззрившись на явившегося перед ним человека. Кажется, про таких обычно говорят "внушает благоговейный трепет". Трепета, наглое создание не почувствовало, зато рост представшего внушал уважение. Мужчину Габи рассматривал совершенно беззастенчиво - ему точно нужно было знать, что он не ошибется. Хотя, пока все сходилось - большое строение, открывший двери европеец, но наряд его был странен весьма, как странен сам дом, его тишина и его запахи. Хищно вырезанные ноздри раздувались, ловя ароматы, доносящиеся из дома, отсутствие шума было странным - в школах полно ребятни, которая любит побузить, но кто знает как тут все устроено. - Добрый день, сеньор. Я иметь к вам дело и входить, спасибо за приглашение, - рысьи глаза-щелки пристально смотрели, ища знак или хоть что-то. Не сводя настороженного взгляда, Габи обтек хозяина и очутился в коридоре, тут же принявшись с любопытством вертеть головой по сторонам, - У вас красивый школа, - подытожил он и снова повернулся к впустившему его человеку, наклоняя голову на бок. Было два варианта действий - поговорить начистоту или постараться выяснить, что из чего вытекает и откуда берется. Осторожность вопила и требовала выведать потихоньку, усталость от долгого перелета и откровенное нежелание ходить кругами - просто спросить имя и вручить письмо. Если он ошибся или встретил не того учителя, то просто покажет другое. Был еще и фактор недовольства полученным заданием, общий смысл которого звучал "иди туда, не знаю куда, убей того, не знаю кого", но это уже было мелочью жизни, а на них голодный, испанский мальчик не разменивался. Кстати, о голоде - в желудке было пусто, как в пещере. А значит - нужно заканчивать все быстро. Оторвавшись от разглядывания шва на плече у европейца, Габриэль дерзко вздернул подбородок, прямо смотря в холодные глаза. - Вы сеньор учитель? Школа "Пять Солнц", это есть так? – в темный лес, да напролом так напролом. А буреломов, кочек и прочего добра он не боялся. Все равно, даже если будет паинькой умудриться наломать дров.
Марк фон Блюмменгейм: Есди незнакомец и нервнячел, то успешно эо скрывал за огромным количеством лишнних движений. О таких, как этот парень говорят: "Подвижный, как ртуть". И действительно, устоять на одном месте не шевелясь он мог не дольше секунды. А вот цепкий взгляд голодного хищника несколько не вязался с общим обликом молодого человека. Впрочем, в жизни и не такое можно увидеть, судьбы у всех разные, особенно у юных ВС. Людям свойственно бояться того, что они не понимают, а то, чтоони бояться - уничтожают или стараются подавить и унизить. За свою жизнь Марк повидал не мало таких искалеченых судеб. Нет, он не жалел парня, вдруг расчувствовавшись - все это были не больше чем отстраненные рассуждения. Когда испанец (Сиятельный решил пока так называть незнакомца, не зависимо от его истинного происхождения - уж больно акцент и внешность были похожи) начал что-то говорить про школу, Блюмменгейм решил, что парень - школьник. А раз он ученик, то Марк несет за него ответсвенность и отпускать на улицу парня не следует. - Нет. Это не есть школа, это есть мой дом. Мое имя есть Марк фон Блюмменгейм. Я не есть учитель, но имею знакомство с директором вашей новой школы, - честно признался австриец. - Вы есть новый ученик? Этот город имеет опастность для одного школьника. Я могу везти вас в школу или я могу звонить директору пригласить его забрать вас. Окинув парня взглдом еще раз, Марк заметил, что тот выглядит несколько уставшим, да и взгляд голодный. - Могу я предлагать совместный завтрак?
Габриэль: Черные глаза изумленно расширились, став огромными, наивными и потерянным. Он конечно предполагал возможность того, что ошибся, но чтобы все было так жестоко - нет. Габриэль витиевато выругался на испанском. Общий смысл фразы заключался в том, что он, Габи - редкостный остолоп, а его мать видимо согрешила не с человеком, а с огородным пугалом, потому как количество мозгов в голове отпрыска равно опилкам. Каким образом он попал вместо школы домой к профессиональному судье, Габи был без понятий. Но вот что ему совсем не понравилось, так это несказанное "везение" попасть не абы к кому, а одному из тех, кому шеф на глаза настоятельно попадаться не советовал. То есть - человеку, к Совету имеющему отношение непосредственное. «Умница, Габриэль, приехал на "секретное" задание и тут же спалился» Мальчик ослепительно улыбнулся, изображая радость. С другого взгляда все было не так плохо. Господин барон (а как помнил Габи, человек с такой фамилией был бароном) оказывается был знаком с директором "Солнц", с которым правда ему тоже советовали не встречаться... Ну что ты будешь делать - ему было нужно попасть в школу и встретится с учителем. Он точно знал, что он молод, мужчина и англичанин. Фотографию шеф зажмотил. Продолжая ослепительно улыбаться, Габи протянул руку для пожатия. - Я рад знакомиться с вами - много слышать ранее... рановатей... раньше, - нужное слово таки подобралось. С японским у представительного дяди было лучше, чем у него, но вот только Габриэль готов был на стенку залезть - от "приятной" неожиданности он основательно подзабыл все слова, - Мое имя Габриэль Мартинес. Да, я есть новый ученик и буду находиться в благодарности к вам, если попаду в школу скоро. Письмо и документ есть с собой у меня в сумка. Я показывать вам для подтверждения, если быть необходимость. Забота о его безопасности умилила, растрогала, оставив что-то щемящее - скорее это он представлял для города опасность, чем город для него, но еще ни раз в жизни до этого совершенно незнакомый человек не высказывал ему беспокойство только потому что он был школьником. Габриэль резко почувствовал себя не в своей тарелке, волком напялившим овечью шкуру и самым грязным демоном преисподней. За то, что собирался обманывать, лгать, использовать не выясняя сути. Не каждый человек заслужил такого обращения. Но, как говориться, на безрыбье и корова соловей. - Я с радостью соглашаться! - когда зашла речь о еде, испанец заметно ожил, встрепенулся и даже подался вперед, правда тут же одернув себя, - Если не будет трудно это вам, сеньор, необходимость говорить медленно, подбирая слова, нервировала. Габриэль чуть поколебался, но все же спросил, - Я плохо говорить на японский, но знать английский. Вы говорить на английский?
Марк фон Блюмменгейм: Лишь секунду лицо парнишки выглядело разочарованным. Это было так недолго, что вполне могло и показаться, зато потом оно осветилось искренней и радостной улыбкой. Помощь молодой человек принял с удовольствием. А уж завтрак – тем более. А вот от демонстрации документов Марк решил отказаться. Иногда надо быть беспечным и верить людям. Не из-за чего, а просто так. Иначе жизнь перестанет быть жизнью и станет существованием. - Приятное знакомство, - позволил себе произнести австрийский аристократ и чуть-чуть приподнял уголки губ в легкой улыбке. Японский парнишка коверкал похлеще самого Марка, но от предложения перейти на английский Сиятельный решил отказаться. Язык тренировать надо. – Мы будем желательно идти в столовую. Вы будете собираться жить в этой стране и обязаны говорить на этом языке. Требуются тренировки. Будем говорить по-японски. Выдав такую речь, Марк развернулся и направился в столовую. По дороге он вызвал Рихарда и отдал ему распоряжения по поводу завтрака и предстоящего выезда в город. Все это было высказано на хорошем английском вовсе не потому, что Блюмменгейм хотел как-то выпендриться перед малознакомым парнем, а просто Рихард японский не понимал, а говорить при другом человеке на незнакомом языке (Марк не мог знать,понимает ли Габриэль немецкий) как минимум не вежливо. После того, как хозяин дома и его гость расположились в столовой, принесли завтрак: яичницу, тосты, салат из свежих овощей и морепродуктов и чай. - Могу я узнать причину, почему выесть приехавший в другую страну? – спросил Марк для поддержания разговора.
Габриэль: Поскольку я не знаток испанского, а человек все равно использует слова родной речи и часто – фразы на испанском буду обозначать /таким образом/. Парень затоптался на месте, оглядываясь по сторонам в поисках места на которое можно было бросить свою сумку, и при этом сделать это так, чтобы обходительные слуги вежливого сеньора судьи (а в том, что у сеньора судьи все слуги были очень обходительными Габи не сомневался) не уволокли их куда-нибудь во внутрь дома, что затруднило бы их поиск в случае вынужденного побега из гостеприимных "объятий". Услышав отказ перейти на английский, Габриэль нервно улыбнулся и кивнул: - Как сеньор говорить - я стараться делать лучше говорение. Но быть плохо обучать за время мало - всего два месяца учить язык я. Не скрывая расстроенного вида, Габриэль аккуратно пристроил сумку на какой-то пуфик, тоскливо вспоминая слова, и думая как будет смотреться, если он вытащит словарик или разговорник, чтобы сверяться. Все же, на общепринятом международном, говорить было бы проще. Язык, как и всех англичан он не жаловал, считая сухим и скучным, но лучше уж было говорить на нем, понимая все и не коверкая слова. Чувствуя себя папуасом, которого привезли из Африки в институт учить хорошим манерам, испанец чуть понурив голову послушно поплелся за хозяином - учительские интонации его, а так же уверенность будили в душе все вбитые в подкорку мозга инстинкты, а именно - учителей нужно слушаться и учиться надобно прилежно. Парень вздохнул и сел за стол, совершенно по-кошачьи принюхиваясь к только что принесенным блюдам. - Си, сеньор, - ловким движением он скрутил волосы в жгут и забросил их назад, чтоб не мешали, и довольно щурясь и как-то особо светло улыбаясь горячей яичнице на красивой белой тарелке, - Я иметь способность к языки, учить в идущее сейчас время японский. Меня направлять учитель. /Как вы сказали?/ Тренировка? - свежесть запахов дразнили рецепторы, поджигая аппетит. Паренек непоседливо поерзал на стуле и сложил руки перед собой для благодарственной молитвы, - Вы не быть против молитва перед трапезой?
Марк фон Блюмменгейм: Молодой человек был несколько расстроен предложением Марка и слегка замешкался, ища куда пристроить свои вещи. С этой проблемой он справился и нагнал хозяина дома. Устроившись за столом, парень явно привычным движением скрутил волосы в жгут и забросил их за спину. Марк мельком отметил, что у гостя волосы почти такие же длинные, как и у Ории. Только Ри носит их, забирая в высокий хвост, завязывая неизменной красной ленточкой. А еще его Боец так забавно хмуриться и фыркает, когда непослушные пряди лезут в глаза или в рот не смотря на все старания. Конечно же, на лице австрийца не отразилось ни одной лишней эмоции. Никаких сентиментальных улыбок, томных вздохов и тоскливых взглядов перед посторонним. Все личное принадлежит только ему, Марку, ну и еще Ории, а для остальных – непроницаемая маска и, пожалуй, непринужденная беседа ни о чем. - Только два месяца? Вы имеете талант. Этот язык есть изучаем мной несколько лет, но он не есть хорошо говоримый мной, - высказался Марк, занимая свое место. Причину появления Габриэля в стране Сиятельный принял благосклонно. – Тренировка в незнакомой стране есть хорошо. Она будет давать много новых знаний и опыт. Сидеть за накрытым столом и не есть – как-то не слишком хорошо, но гость не спешил начать трапезу, и марку тоже пришлось отложить приборы. А потом молодой человек озвучил свою несколько необычную просьбу. - О, конечно. я не имею возражений, - произнес Марк.
Габриэль: Тонко вырезанные ноздри носа раздувались, словно юноша был на человеком, а породистой охотничьей собакой. Запах еды будоражил, солнечный свет заставлял жмуриться. Габриэль все еще был расстроен тем, что попал не туда куда нужно, но теперь по-крайней мере начинал находить в этом не только минусы. После кратких размышлений, проведенных за внимательным разглядыванием несколько неэмоционального лица австрийца, парень заключил, что этот человек не выглядит подозрительно, и скорее всего по своей природе не подозрителен, раз достаточно легко впустил в свой дом чужака, не обыскал его на предмет бомбы и не потребовал предъявления доказательств того, что он на сам деле ученик. Впрочем, такая доверчивость, хоть и была испанцу симпатичной, будила животные инстинкты. Доверчив, значит беззащитен. Не ждет опасности, не боится... От такого сочетания в душе молодого человека просыпалась Тьма. Опустив горящий взгляд, Габриэль взял салфетку, расправляя ее на коленях. Трогать еду без благодарения за нее, он считал чем-то кощунственным. Впрочем, он вообще был сторонником того, что в мире все происходит с божьей воли и его повеления. Кто знает, может сегодняшняя ошибка станет судьбоносной. А если так - то она была необходима... - Спасибо, - он закрыл глаза и сложил руки перед собой в замок, - /Господи, благослови сию трапезу и нас, верно служащих тебе. Да не иссякнет вера наша и трепет перед величием твоим, и славой имени твоего. Аминь./ - закончив молитву, испанец взялся за столовые приборы, - Я всегда иметь талант к говорить о чужой язык, - тут пришлось нахмуриться, вспоминая правильно ли он поставил предлог. В падежами все еще была полная путаница, суффиксы вылетали из непутевой головы, а построение предложений он начал понимать немного только сейчас, когда услышал "живую" японскую речь, - И не иметь к другому, - Габи светло улыбнулся, разламывая хлебную булочку, - Так происходить с рождение меня.
полная версия страницы