Форум » ОБЩЕЖИТИЕ и ТЕРРИТОРИЯ ШКОЛЫ » Комната Attirant (Джулиан Ламбьель - Мира Нагайо) » Ответить
Комната Attirant (Джулиан Ламбьель - Мира Нагайо)
Ламбьель: Типовая комната на первом этаже в общежитии школы. Вместо прихожей в европейском стиле - гэнкан, пол которого находится на том же уровне, что и коридор общежития, а вся остальная площадь комнаты слегка приподнята над ним. Справа находится небольшой коридорчик с двумя расположенными друг напротив друга дверями. Та, что слева ведёт в просторную ванную, вторая – в небольшую, но вместительную кладовку. Ванная комната. Пол выложен белым кафелем, у двери лежит небольшой мягкий коврик с узором в виде следов кошачьих лапок. Точно такой же коврик есть около ванны, чтобы не было холодно стоять на кафельном полу. Стены наполовину выложены весёлой жёлто-зелёной мозаикой, наполовину зашпаклёваны белым. Из сантехники наличествует один унитаз, большая и глубокая ванна с плотной водонепроницаемой шторкой и умывальник. Всё белого цвета. Над умывальником висит зеркало с полочками, уставленными разнообразными тюбиками, баночками, флаконами. Там же присутствует стакан с зубными щётками. Около умывальника на специальной вешалке висят два полотенца. Около ванны есть крючки, на которых весят два банных халата, а также вбитые в стену держатели для больших банных полотенец. Дверь увешана плакатами эротического содержания, поэтому во время посещения комнаты, в том числе ванной, девушками они завешиваются плотными фотообоями с трогательным изображением маленьких детей. Комната. У стены, примыкающей к входной двери, стоит стереосистема, по бокам которой две высокие компактные стойки с дисками. Напротив – большое окно, на котором жалюзи с хорошо отлаженным механизмом, чтобы в любое время была возможность быстро, и не сильно напрягаясь, приглушить солнечный свет. По разные стороны окна, у диаметрально расположенных стен, стоят две односпальные кровати. Правая принадлежит Жертве и всегда аккуратно застелена тёмным покрывалом. Над кроватью висят несколько фотографий в рамочках: довольно молодые женщина и мужчина в европейской одежде. Композиции разные, но люди всегда одни и те же. На небольшой тумбочке у изголовья стоит будильник и ночник. Рядом вдоль правой стены располагается большой, вместительный шкаф-купе, на одной из дверец которого повешено резное, почти в человеческий рост зеркало. Левая кровать принадлежит Бойцу и часто заправлена кое-как весёлым зелёно-жёлто-бежевым покрывалом. Постельное бельё тёмного серо-синего цвета. Вся стена над кроватью увешана разнообразными плакатами преимущественно на водную тематику: океан, цунами, сёрфингисты, изображения диких пляжей в дождливую погоду или подводного мира. На прикроватной тумбочке обычно творится бардак – какие-то листы, ручки, тетрадки, блокнотики, но одна вещь там по праву занимает своё постоянное место. Это будильник в виде гипер-космического кота, попирающего униженного и размазанного по пластиковому постаменту пса мощной натренированной лапой. Вдоль левой стены за кроватью в ряд стоят два письменных стола. Ближайший к двери - принадлежит Жертве. На нём всегда царит порядок, все канцелярские товары собраны, тетрадки и книги высятся аккуратными стопками. На столе Бойца помимо настольной лампы находится ноутбук, подключённый к Интернету. Тетрадки и учебники высятся небрежными стопками рядом на полу или частично разбрасываются на кровати. На стене между двумя столами висит в тёмной рамке доска для объявлений, куда разноцветными булавками пришпилены разнообразные вырезки из журналов, газет, различные картинки, записочки, написанные от руки, всевозможные пометки. Такая же доска только поменьше размером висит и слева от входной двери, но она также оборудована крючками для ключей. Вся мебель в комнате из светлого бука. Пол выстелен таким же ламинатом. Между кроватями и письменными столами два мягких зелёных ковра. Общий интерьер комнаты выдержан в светло-бежевых тонах. начало темы Стр. 2
Ответов - 18
Хиори: Опасный... и сильный противник этот гайджин. И ведёт себя, будто имеет на Миру все права... Хотя это мы ещё посмотрим, Мистер Красавчик. Пускай у тебя есть преимущество – Связь, я не могу проиграть, уж не тебе точно. Хиори недовольно кусала губы, из-под полуопущенных ресниц наблюдая за такими хозяйскими движениями иностранца. А когда заметила, что француз тоже на неё смотрит, то позволила себе ответить твёрдым, уверенным взглядом. Это война, ты ведь понимаешь?.. Примешь мой вызов? Ей так не терпелось произнести эти слова вслух. Как и услышать, что её противник согласится на бой, не струсит и не сбежит. Подтверждение этому девочка настойчиво пыталась найти в карих глазах француза. Хотела бы я знать, о чём ты думаешь, гайджин... Считаешь ли ты меня опасной?.. Или для тебя это всё несерьёзно?.. - Значит, я могу остаться?.. Спасибо... – совсем тихое, почти одними губами. И взгляд в упор на Джулиана. Потом Хиори улыбнулась и обхватила черноволосого мальчика за шею, крепко-крепко, максимально сократив расстояние между ними. – Спасибо, Мира-кун!.. Я так рада... Рада, что мне удалось тебя встретить. Ты замечательный! И я так по тебе скучала... Выждав положенное время, парень резко выскользнул из её объятий. Хиори тоже поднялась, чтобы удобней было заглядывать в такие необычные фиалковые глаза, и бодро возвестила: - Да, всё, понятно. Возражений не имеется. Пожалуй, кроме одного... Давайте перед сном в карты сыграем, а? – приложила пальчик к губам, задумавшись на мгновение. – Скажем, в «Сумасбродную восьмёрку». Знаешь такую игру, Джулиан-сан?.. Нагайо спрашивать было глупо. В прошлой школе они не раз и не два самозабвенно резались в карты, иногда даже на уроках, тайком от преподавателей, или же на переменах собирались на крыше, обдирая до нитки уверенных в себе индюков-старшеклассников. - Мира-кун, у тебя ведь найдётся две колоды карт с одинаковой рубашкой? А чтобы стимул был побеждать... играем на раздевание. Или вы, парни, меня стесняетесь? – Хиори лукаво прищурилась, не скрывая довольную улыбку. Мира на «слабо» всегда попадался, а вот Джулиан? Азартен ли он?
Ламбьель: Не выпуская из пальцев тонкой цепочки, фальшиво и иллюзорно, но всё же видимо, соединяющей его с Бойцом, Джулиан выдержал взгляд Хиори, глядя в ответ спокойно и с толикой уважения, испытываемого перед сильным и достойным противником. Будучи человеком независимых нравов и обширной душевной и физической направленности, француз трепетно относился к чужой воле, свободе выбора и праве первой ночи. Однако, однажды вступив в неописуемо трепетное и волшебное обладание человеком, как существенной частью себя, он уже не мог, не хотел и не мыслил отдать его кому-то; воспринимая Миру волшебным подарком, порой не к месту, порой портящим интерьер, но тем не менее предназначением небес, Ламбьель чётко осознавал свои эксклюзивные права. Поэтому, почти что любовно улыбнувшись девушке и вскинув брови в ироничном благодушии, иностранец промурлыкал под свой благородный нос нечто вроде "a la guerre comme a la guerre*" и отпустил металлическую змейку за пару секунд до крепкого объятия старинных друзей. Пропустив мимо ушей замечание Бойца относительно ночной дислокации и расположения тел, Джулиан поднялся на ноги, точным движением запустив подушку на покрытую светлым покрывалом кровать, и принял расслабленную позу тигра в разгар охоты. - Я не знавать такой игг'а, ма шег' мадемуазель, - грациозно поддев ногой воровато пробирающегося к подоконнику Жуль-тяна и отправив его вслед за подушкой, француз лучезарно улыбнулся присутствующим и сгрёб их в объятья, обвив за талию одну и положив руку на плечо другому. - Но я готовый учить этот пг'авило, если мой Миг' хочет г'азвлечений. Быть очень некг'асивый и невежливый не поддег'жай забава стаг'ый дг'узей! Выделив интонацией (в силу и в размере своих лингвистических способностей в сфере японского языка) обидные для тонкого слуха влюбленного пояснительное слово "мой" и удерживающее в рамках слово "друзья", Ламбьель склонил голову к прижавшимся от обилия предпринятых им своевольностей ушам и спросил, всем своим видом изображая радушие и азарт, призванных тщательно скрыть испытываемое глубокое презрение к картам и вызываемую ими смертельную скуку: - Ты быть игг'ать со свой дг'уг в эта Восьмёг'ка игг'а? ---------------------- a la guerre comme a la guerre - на войне, как на войне (фр.)
Мира: - Ты это... того?.. – мальчишка выразительно покрутил пальцем у виска, окинув подругу красноречивым взглядом. В глубоком декольте чуть не утонул, поэтому быстренько вернулся к лицу девушки, отметив про себя наличие странной хитрющей улыбки. - Совсем разум потеряла?.. Мы не дети уже, чтоб на раздевание играть, - Мира хмыкнул, чувствуя себя мега-крутым, даже фэйс состроил соответствующий. И ляпнул, совершенно не подумав. – Да и вообще, что я там не видел... Сообразив, что сдал себя, а заодно и ребят, с которыми они однажды предприняли рискованную вылазку в женскую раздевалку после очередного урока плавания, Нагайо попытался удалиться от девушки на максимально возможное расстояние. Но Ламбьель состроил очередную пакость своему ушастому соседу – поймав за шею и притянув к себе, а с другого бока прижав Хиори, любовно придерживая её за талию. Мир не хочет развлечений. Мир жить хочет. Здоровым и не глухим, - уныло подумал подросток, приготовившись закрывать уши руками, когда до девчонки, наконец, дойдёт смысл того, что он сдуру ляпнул, и она ударится в исконно-женский способ выражения чувств. В визг и вопли, другими словами. - Да, играли, - мальчишка вцепился в предложенную Джулианом возможность увести разговор в другое русло обеими руками. – И не только в Восьмёрку, но и во множество других игр. И весьма поднаторели в карточных играх.
Хиори: Вот уж настоящий детский сад – штаны на лямках. Кто же тебя надоумил-то тайком за девочками подглядывать?.. Или это свойственно всем мальчишкам? - Какой ты противный, Мира-кун, - попеняла ему девочка, нахмурив бровки. – И вредный. Если не хочешь играть на раздевание, тогда поиграем на это, - Хиори достала из кармана кофточки болтающуюся на шнурке флешку и покрутила её на пальце. – Ребята просили передать. Что на ней – я не знаю, но с удовольствием гляну сама. Да и Джулиану, думаю, тоже будет интересно. Такая ставка принимается? Мира что-то непечатное буркнул, но головой кивнул и поплёлся отыскивать карты. В то время как сама Хиори, повесив главный приз себе на шею, повернула голову к французу, обнимающему её за талию, и улыбнулась. - А теперь давай я расскажу о правилах игры. Она совсем не сложная. Мы будем играть двумя колодами, так веселее. Карты раздаются всем поровну, за несколько минуток их надо распределить у себя по мастям, ну это для собственного удобства – такой мой совет. Кто первый ходит – выясним путём игры в «камень-ножницы-бумага». Карты надо сбрасывать по одной за один ход и только ту, что подходит по очкам или же по масти к предыдущей карте. Если же ты не можешь подобрать нужную карту, то у тебя есть выбор – или пропустить ход или сбросить восьмёрку. Восьмерки сумасбродны, и ты можешь объявить замену масти любой мастью, в которой у тебя больше карт, независимо от масти восьмерки, которую ты сбросил. А теперь самое главное, цель игры – избавиться от всех карт. Победитель будет ходить первым в следующей игре, а побеждённый снимает одёжку. Ну что, играем?
Ламбьель: С удивлением пронаблюдав за неожиданным поворотом событий и сделав для себя пометку "Довольно важно и необходимо исследовать" на флешке, живописно приютившейся между прелестных холмов так и манящих усталого путника, Джулиан опустился на пол рядом с Хиори, с нетерпением ожидая того мига, когда Мира, зарывшийся по самое имя в чемодан, вынырнет на его поверхность, как аквалангист из команды Жака Ива Кусто, и явит миру то, что называется "японская колода карт". Признаться, впоследствии, обнаружив, что те мало чем отличаются от европейских, француз ощутил легкое разочарование, подобное тому, которое овладело им, когда он обнаружил, что японки, раздетые и приведенные в горизонтальное положение, едва ли сильно отличаются от прочих женщин. Быстро разобравшись в правилах, но напрочь лишенный какого-то либо карточного азарта, Ламбьель пристальнее наблюдал за собственным Бойцом, погруженным в игру по кончики дрожащих от усердия и повышенной сосредоточенности ушей. Отмечая закушенную губу, мелко стучащий по полу хвост, который его владелец время от времени затыкал под себя, чтобы тот не выдавал рвущихся наружу эмоций, инстинктивный жест, которым Нагайо ерошил волосы, специально надвигая отросшую челку на глаза - всё это вызывало в Джулиане неоднозначное ощущение приятия и понимания. Более того, зачарованный чувствами Бойца, отдающимися гулким внутри него самого, француз безбожно тупил, не замечал нужные карты и посему быстро и неумолимо проигрывал, снимая вещь за вещью, пока, наконец, расставшись с брюками, не явил стыдливо двум парам любопытных глаз оригинальный маменькин подарок - оберег от финансового краха - тончайшего шелка трусы, пестрившие зелеными изображениями стабильной американской валюты. Ужасаясь своей непредусмотрительности, Ламбьель изрек многофункциональное "merde" и отказался от дальнейшей игры: едва ли он опасался предстать перед присутствующими обнаженным, скорее был утомлен карточной игрой и не ощущал ни малейшего к ней интереса. Больший интерес представляла для него парочка друзей, бившихся не на жизнь, а на смерть, яростно стягивая носки, чулки, цепочки, серьги и прочие атрибуты туалета, слабо, по мнению француза, тянущие на одежду. В какой-то миг, залюбовавшись Хиори, одетую, а если уж быть точным, раздетую до флешки и белья, на то, как красиво и грациозно тянет она руку, чтобы положить карту, как томно взмахивает длинными ресницами по направлению к Мире, как хитро сверкает глазами и продуманно откидывает назад копну блестящих волосы, Джулиан пропустил ту карту, на которой посыпался Мира, обратив внимание только на громкий обреченный вздох, изданный Нагайо из самой глубины души и напоминающий плачь влюбленного тюленя. Прилипнув глазами в дрожащим пальцам Бойца, безуспешно пытавшимся расстегнуть пуговицу на ширинке джинсов, Ламбьель едва подавил порыв предложить свою помощь. Нервно сглатывая слюну, молодой человек ждал...
Мира: - Что-то ты раскудахталась больно, - проворчал мальчишка, вернувшись со своей находкой - двумя колодами карт, но не испытывающий по этому поводу особого восторга. Чёрт бы побрал эту хитроглазую поганку!.. Ей определённо весело, вон как довольна своей выходкой... Только самому Нагайо совсем не до смеха. Я обязательно должен выиграть!.. Чёрт-чёрт-чёрт!.. От неизвестности, что же хранилось на той злополучной флешке (а там могло быть всё, что угодно, начиная от безобидных фотографий до целого архива с порно – уж Мира хорошо знал своих безбашенных друзей) сводило челюсти и как-то нехорошо коленки подгибались. Сама игра разворачивалась стремительно. Джулиана они дружно раздели до трусов, (занимательных таких трусов, к слову, Мира даже на мгновение отвлёкся от попытки “прочитать” карты противника и мельком подумал, что тоже такие себе хочет) после чего француз благоразумно отказался от дальнейшей игры. Но битва, тем не менее, продолжалась. У хитрющей девчонки с самого начала было неоспоримое преимущество в виде большого количества различных побрякушек, которые оттягивали момент “обнажения истины”. Сам Мира в процессе игры стянул свитер, водолазку и даже амулет, наплевав на прямой запрет матери. Заполучить флешку стало идеей фикс. Поэтому когда пришла очередь расставаться с джинсами, Нагайо тяжко повздыхал, но покорно принялся снимать штаны. Только пальцы отчего-то не слушались. После пяти минут бестолковой возни с пуговицей и молнией в голове мальчишки что-то щёлкнуло, заставляя переосмыслить возникшую ситуацию. - По любому – я выиграл, - не терпящим возражений тоном заявил мальчишка, оставив в покое свои джинсы. Поймав девушку за покоящийся на груди приз, Нагайо ловко отстегнул саму флешку и сунул её в задний карман джинс. – Ты ведь прекрасно знаешь, что меня не обыграть. И вообще – пора баиньки, детишки давно спят уже по своим кроваткам и видят десятый сон. Мира решительно поднял девчонку с пола, приобнял за плечи и настойчиво потащил в сторону своей кровати.
Хиори: - Эй, так нечестно! – тут же завопила Хиори. Но момент был упущен, флешка уже перекочевала Мире в карман, а отобрать желанную добычу легче у парня бесчувственного, чем злого и в полном здравии. Хотя на свой счёт девушка также особо не обольщалась, вывести из строя Нагайо у неё не получится и с пятого, и с двадцать пятого раза. – Ты сжульничал, хотя доказательств у меня нет, - надулась девушка, милостиво позволяя себя поднять и отконвоировать на ближайшую кровать. – Впрочем, ладно. В этот раз пусть будет по-твоему. Только позвольте сначала принять душ. Китамура решительно встала, поправила копну шелковистых волос и скользнула в ванную комнату, обогнув застывшего ушастого парня. Тихо хихикая себе под нос, она быстро приняла освежающий душ и закуталась в стянутое с ближайшей вешалки банное полотенце, утешая себя надеждами, что оно принадлежит именно Мире. После чего потратив несколько минут на изучение всевозможных флакончиков и пузырьков, стоящих на полочке над умывальником, девушка выпорхнула обратно в комнату. - Мальчики, не поделитесь со мной рубашкой? – лукаво улыбаясь, спросила Хиори, замерев у шкафа-купе и скользнув тонкими пальчиками по деревянной дверце. – Я такая растяпа. Свои вещи оставила у охранников на входе в школу. Но в таком виде я не могу отправиться их искать, - она перевела смеющийся взгляд с одного парня на другого.
Ламбьель: Выдохнув и мысленно возблагодарив Господа за скрытые причины и гнусный лживый нрав Нагайо, помешавшие тому обнажить перед присутствовавшими исподнее, а самому французу снизив риск опозориться стремительным возбуждением, столь очевидным в его облачении, как прыщи на лице у Бритни Спирз перед нанесением макияжа, Джулиан широко зевнул, живописно потянулся, демонстрируя ленивые изгибы мускулистого тела, и занял стратегически удобную для наблюдения позицию на кровати, предварительно аккуратно свернув покрывало и разместив его на спинке. Картина, открывавшаяся его взору, радовала глаз и щемила сердце: проводив взглядом скрывшуюся в ванной Хиори, Мира приступил к изготовлению импровизированного ложа на полу, обозначив его расположение между кроватями сдернутым цветным покровом от своего спального места. Использовав также старое одеяло и внушительную гору предметов одежды в качестве подушки, парень свил очаровательно неаккуратное гнёздышко, сразу же облюбованное Жуль-тяном, и застыл в раздумьях о высшей материи, то есть той, которой ему предстоит укрываться от сквозняка и насекомых. Нехотя поднявшись с кровати и прервав размышления Бойца протянутым легким, но вместе с тем теплым, фланелевым одеялом, подаренным заботливой о здравии единственного чада маменькой при отъезде в далёкую страну, Ламбьель пресёк всяческие протесты властным движением руки и твёрдым взглядом. Другой причиной, заставившей молодых людей прервать выяснение отношений, было появлении Хио-тян из душа, соблазнительно обернутой в мирино полотенце и волнующей запахом мокрой чистой девичьей кожи. Безоговорочно выиграв спор по поводу принадлежности рубашки для гостьи всего лишь одним доводом (что она больше по размеру и позволит успешнее скрыть все восхитительные прелести дамы от его нежелательного французского взгляда), Джулиан заставил Миру стремительно капитулировать в ванную комнату, не избежав при этом обжигающего, как водка на пустой желудок, аметистового взгляда. Задорно и злорадно улыбнувшись про себя, после чего водрузившись на кровать и прикрывшись покрывалом, Ламбьель имел душевную беседу (аккомпанируюмую шумом воды и стуком каких-то предметов по кафельному полу в соседнем помещении) с нарочито медленно готовящейся ко сну девушкой о погоде, о Киото и о трудностях взаимодействия франко-японского менталитета на примере населения одной из комнат общежития школы "Пять Солнц". Беседа, тем не менее, была прервана на самом интересном месте возвращением Нагайо. Ревниво пронаблюдав процесс пожелания хорошей ночи путем прижимания к его собственному Бойцу стройного тела под тонкой тканью рубашки и чересчур долгого для такого случая поцелуя в щёку, француз отказался от продолжения разговора, отвернувшись к стенке и от всей души пожелав Мире... точнее, пожелав Миру. И не столько от всей души, сколько от всего тела. Впрочем, наступившая вскоре тьма позволила иностранцу сходить в ванную, не афишируя собственного возведенного в боевую готовность состояния, и получить там желанное удовлетворение, заглушенное шумящей из открытого крана водой. После чего, вернувшись в постель, Джулиан ощущал себя много лучше физически, пусть и много хуже душевно, что мешало ему упаcть в объятия Морфея, напрягая слух в поисках подозрительных шорохов или шёпота.
Мира: Засыпал Нагайо очень тяжело, да и спал плохо, часто просыпаясь, чтоб натянуть получше одеяло или же отпихнуть надоедливого Жуль-тяна, который всё время норовил пожевать Мирины кошачьи уши или же цапнуть виднеющийся из-под одеяла кончик хвоста. Несколько раз мальчишка даже вставал и устраивал беготню по комнате, в надежде поймать хвостатого засранца, однако Жуль-тян быстро смекнул, что на кровати француза (особенно если устроиться у того под боком) его никто не тронет. И всячески этим пользовался, доводя Миру до белого каления. - Упырыш маленький! Я тебе устрою завтра утром веселье, помяни моё слово! – шипел мальчишка, но хватать кота, свернувшегося уютным клубочком у Ламбьеля на груди, не стал, опасаясь, что от поднятого крика гайджин непременно проснётся. Ещё одним фактором, мешающим Нагайо отчалить ко сну, был сквозняк. Раньше он его не чувствовал совершенно, но лёжа на полу ему казалось, что медленно и неотвратимо покрывается синим инеем. Не стучать зубами с каждым часом становилось всё проблематичнее, как и не чихать, хотя в носу уже стало опасно хлюпать. Мне только не хватало заболеть для радости моей необъятной! Потратив ещё полчаса на мысленное бурчание за свою глупость и тугодумие, – Хоть бы волосы феном высушил, мудак! – Мира встал и принялся разгибать скрюченные пальцы и растирать замёрзшие конечности. После ещё полчаса побродил по комнате неприкаянным приведением, отшлёпал наглого Жуль-тяна, внезапно вспомнившего, что он голодный, и завис над кроватью своего безмятежно спящего соседа по комнате. - И где она справедливость бытия?.. Дрыхнет как сурок, а я тут один мёрзну... – тихо буркнул себе под нос Нагайо, а потом взял и решительно полез к Джулиану на кровать, стараясь особо не пихаться, чтоб устроиться со всеми удобствами в оставшемся местечке у стены. Как хорошо... и как тепло! Надо было раньше сюда залезть... – мальчишка блаженно заурчал, закручиваясь сильнее в мягкое покрывало, и умиротворённо улыбнулся, закрыв глаза. – Немного тесновато, но это уже такие мелочи... Словно услышав его мысли, Жуль-тян решил наглядно продемонстрировать своему хозяину, что может быть куда теснее. Кот запрыгнул на кровать, протопал по ногам, и стал настойчиво отыскивать себе место, куда бы улечься, да так, чтоб не на чьи-нибудь конечности, а урвать собственный кусочек кровати. - Пшёл вон, зараза рыжая! Тут нет места на всех! – Мира раздражённо дёрнул ногой, желая скинуть с кровати наглое животное. – Тебе, что спать больше негде?.. Кыш отсюда!.. Животный упрямо перебрался на другое место, но с постели слезать и не подумал. А на очередной тычок мальчишки мстительно цапнул его за пятку. Нагайо инстинктивно дёрнулся и со всей дури стукнулся коленкой о коленку француза. И тут же испуганно затих и что есть сил вжался в стенку в надежде слиться с ней на молекулярном уровне. Только бы не проснулся... а то... а то... что я ему скажу?!..
Ламбьель: Пригревшийся и загипнотизированный размеренным дыханием компаньонов по ночевке, Джулиан погрузился в тяжелый сон без сновидений, придавивший его, словно каменной плитой, почти лишив возможности шевелиться. Даже сквозь это оцепенение француз ощущал, как затёк бок, но не мог повернуться, изнывая и нервно вздрагивая. Ощущая острую потребность проснуться, и не имея возможности ее осуществить, Ламбьель глухо шептал во сне проклятья, и даже испытал глубокое чувство благодарности за неожиданную боль, поразившую его в колено, заставившую разогнуться и, наконец, вырваться из дремотных пут. Чертыхнувшись и заелозив под покрывалом в стремлении принять удобное положение и избавиться от ощущения сведенности, Джулиан внезапно обнаружил, что он тут не один: где-то рядом, совсем рядом, под покровом темноты скрывалось нечто большое, пушистое и холодное. Нечеловеческим усилием подавив первый порыв громко заорать, француз просто подскочил на кровати и сел, подтянув ноги к груди, и затем осторожным движением руки, готовясь отдёрнуть ее в любой момент, начал исследовать на ощупь то, что находилось у него под боком и громко сопело, закутавшись с головой в покрывало. И почти сразу же тихонько рассмеялся, ощутив ручейки силы, уверенно перетекающие между ним и ночным пришельцем. - Ну что же ты так я пугай, Миг'а? - прошептав чуть слышно и потянув покрывало на себя, Ламбьель уверенно нырнул в образовавшуюся черную дыру, чтобы обхватить Бойца руками, не без усилий отлепить от холодной стены и прижать к себе, тут же ощутив, как в грудь упираются ледяные ладони. - Ты есть весь мог'оз! С ума сходить? Не сметь убегай! Я не пускать ты никуда, покуда ты не быть тёплый! Удерживая Миру до тех пор, пока тот перестал вырываться и затих, лишь нервно глухо стуча хвостом по стене, француз прижимался губами к холодной макушке и ощущал как ледяное правое ухо постепенно теплеет от соприкосновения - отчего бы это - с его пылающей щекой. - Ты мочь болеть. Отчего ты так глупый? - осторожно разжав руки и уверившись, что Боец не сбежит, Джулиан зарылся пальцами в чуть влажные волосы и начал массировать холодную кожу. - Не нужно так делай!
Мира: Ах, ты ж на!.. Проснулся!.. Мира вцепился обеими руками в покрывало и чуть не зашипел рассерженной кошкой, когда француз медленно протянул к нему руку. Мальчишка с таким трудом нашел место, где сможет спокойно поспать, в тепле и блаженстве, и вытурить себя из кровати так просто не позволит. В крайнем случае, спихнёт противного француза на пол, если он будет настаивать на выдворении ушастого Бойца со своей территории. Почувствовав, что его обхватили за талию и стараются оторвать от стены, Нагайо возмущённо засопел, запыхтел и завертелся, изо всех сил сопротивляясь и не желая выметаться из тёплой, нагретой постели. Нет!.. Я не хочу никуда уходить!.. Я останусь здесь!.. Мне тут хорошо!.. Отстань!.. Отстаньотстаньотстань!!! Когда же до него дошло, что француз вовсе не собирается выталкивать его из кровати, а наоборот притянул к себе, чтобы согреть, Мира тут же перестал пихаться и затих. Как мышь под метлой, боясь пошевелиться и спугнуть свою удачу. Мерное дыхание Ламбьеля не только щекотало кошачье ухо, но и согревало, как и горячая кожа под пальцами... а стук чужого сердца под ладонью убаюкивал... - Ну, хорошо, - трудом сдержав довольную улыбку, мальчишка завозился, устраиваясь в кольце сильных рук поудобней, и состроил снисходительную мину. – В этот раз пусть будет по-твоему. Я не уйду. Будешь меня греть. В конце концов, ты обещал обо мне заботиться! Нагайо гордо вскинул нос и отвернулся к стенке. Усталость от насыщенного приключениями и впечатлениями дня взяла своё, и хоть он хотел ещё несколько минут понаблюдать за своей Жертвой (вдруг он пакость какую удумал?), но стоило только закрыть глаза, как мальчишка моментально провалился в глубокий, спокойный сон.
Ламбьель: Будучи с детства воспитанным в католической вере, Джулиан часто посещал службы. Более того, в отрочестве он получал немалое удовольствие от того, что в воскресный день пел в церковном хоре, получая нисходящее благолепие наряду с прочими мальчиками, возносящими свои высокие голоса горним небесам. Однако, ни разу не молился он столь же страстно, как сейчас, сжимая в объятьях сладко сопящего мальчишку с неспокойными ушами. Закрыв глаза и устремив помыслы прочь от своей комнаты, своей кровати и своего Бойца, француз просил Господа об одном: послать ему холодный душ, землетрясение на Токио или же разрушительное цунами на остров Хонсю, лишь бы не впасть в страшный (и вместе с тем столь неимоверно желанный, что со стен комнаты, казалось, осыпается штукатурка и плавятся стёкла в окнах, выходящих на школьный сад) грех мужеложества. И, меж тем, страстно желающий скрыться в ванне и предаться тайному рукоблудию, Ламбьель не мог ни на миллиметр отстраниться от предмета своих пагубных желаний и скрытых намерений. Отстраненное сознание, витающее в космических далях или же рисующее картины геены огненной, тем не менее, ничуть не влияло на телесную оболочку, которая горела, терзалась и вдыхала запах Миры Нагайо, пользуясь предоставившейся ей возможностью получить в объятья тот предмет, о котором мечтало весь долгий вечер. Зажмурившись и неимоверным усилием уняв дрожь в конечностях, Джулиан скользнул руками по мерно вздымающейся мальчишеской груди, задержавшись чуть дольше на сосках, и обхватил Бойца за плечи, притягивая к себе и впиваясь поцелуем в тёплую нежную кожу под скулой. "Je t'admire, Mira! Je suis fou de toi! Pardonne-moi...*" --------------- * Я желаю тебя, Мира! Я схожу от тебя с ума! Прости меня... (фр.)
Мира: Мира с трудом разлепил заспанные глаза и попытался понять, что же выдернуло его из блаженного небытия. Хотя нет, не выдернуло, а медленно, но настойчиво выудило, словно из кокона, стягивая с тела липкую паутину сновидений. Прошло несколько томительно-долгих секунд, прежде чем он осознал, где находится, и чьё горячее дыхание обжигает щёку... в чьих объятиях ему так уютно и хорошо... Слишком хорошо, чтоб это оказалось реальностью. Наверное, он просто продолжал грезить. От прикосновений к обнажённой коже по телу пробежалась целая волна мурашек, но мальчишка даже не предпринял попытки отодвинуться или перелечь. Где-то глубоко внутри росла необъяснимая уверенность в правильности происходящего. Так и есть. Так и должно быть. - Почему ты не спишь? – едва слышно спросил Мира, вцепившись в руку, что обнимала его за плечи. Всё-таки слишком мало места француз оставил между ними... слишком тесно. – Бессонница? Нагайо не без труда развернуться лицом к парню и заглянул в его глаза, пытаясь найти ответы на незаданные вслух вопросы. Ты ведь тоже чувствуешь это, верно, гайджин?.. То, что нас соединяет... оно становится крепче... Так ведь и должно быть, да?.. Но от искорки боли, что промелькнула в карих глазах, мальчишка потрясённо выдохнул, испуганно заморгав. Убедив себя, что виной всему полумрак, Нагайо осторожно прикоснулся пальцами к гладкой щеке француза. И тут же отдёрнул руку. Боль на это раз оказалась осязаемой, её можно было почувствовать, даже потрогать... Как болевая точка, она спряталась у солнечного сплетения и не давала свободно дышать... ни Джулиану, ни Мире, слишком сильно окунувшемуся в глубины эмоций своей Жертвы. Почему?.. Почему тебе плохо, когда мне хорошо?.. Откуда эта боль?.. И пожар... Ты горишь, но изнутри... Как это остановить?.. Не хочу, чтоб тебе было больно, пока я рядом... Только не со мной. Я ведь обещал оберегать тебя, помнишь?.. Как мне потушить твой огонь?.. Руки мальчишки непроизвольно заскользили по груди, по рельефному животу Ламбьеля вниз до резинки трусов. Пальцы забрались под лёгкую ткань, сжав в ладони основной источник внутреннего пламени, что терзало Джулиана. Кто-то беззвучно нашёптывал на ухо, что он всё делает правильно, к тому же сам француз его не остановил. Но и не подгонял, словно чего-то ожидая... и надеясь... ...на что?.. Что я могу сделать для тебя?..
Ламбьель: Погружаясь в ощущения в унисон с неуверенными движениями резко и мелко выдыхающего ему в лицо мальчишки, Джулиан не мог поверить в происходящее, вместе с тем упиваясь его иллюзорностью. Ешё мгновение беспорядочной дрожи, а потом, задохнувшись на новом пике возбуждения, француз скользнул языком внутрь подставленных ему пухлых губ, обжигаясь об их жар и тая в нем, как оловянный солдатик, неосторожно рухнувший в камин. - Ты есть моя стг'анный сласть, Миг'а! Я ощущать как ты г'аскг'ываться для я! Ты г'аск'ывайся для я?! Я хотеть познавай ты целый, весь тайна и скг'ытый внутг'ь... Весь внутг'ь, и весь наг'ужа... - шепча Бойцу на ухо то, что никогда бы не стал говорить мужчине, возможно, не стал бы говорить и тем женщинам, с которыми обладал бы лишь любовной связью, француз осторожно сжал пальцы поверх ладони Миры, помогая набрать нужный темп, после чего, освободив руки, скользнул ими по худой спине, шее и зарылся в густые, ставшие влажными от пота, волосы. - Тише... тише... тише... - шепча при каждом выдохе, не известно, к кому обращая слова, к себе ли, или же к начинающему задыхаться от возбуждения и нетерпения Бойцу, Ламбьель больно сжал дрожащие от напряжения плечи Нагайо, стараясь унять желание делать все более широкие движения, рискуя тем самым напугать мальчишку или же производить шум, способный разбудить спящую на соседней кровати девушку. - Тише... ти... ше... ти... ше... - вот уже ощутив первые судороги, свидетельствующие о приближение оргазма, потянул руки Миры наверх, закинув себе на плечи, навалился сверху и в несколько движений кончил, закусывая подушку и заглушая рвущийся наружу стон. - О, Мон Дьё... Миг'а... - с трудом приподнявшись на трясущихся от недавнего чрезмерного напряжения локтях, француз заглянул в огромные фиалковые глаза с расширенными зрачками, счастливо улыбнулся. - Миг'а, мон амуг'... - глухо рассмеявшись и повернувшись на левый бок, Ламбьель уверенно скользнул рукой вниз по телу Бойца, чтобы и тот разделил с ним ни с чем не сравнимое ощущение принадлежания. Если и существует на свете что-то более всеобъемлющее и всепоглощающее, то это ощущение того, как твой возлюбленный задыхается от доставляемого тобой удовольствия. Умело и стремительно доводя своего Бойца до экстаза, Джулиан с удовлетворением и дрожью чувствовал, как тот извивается под его руками, жарко дышит в плечо и стремится прижаться тем плотнее, чем быстрее движется ласкающая его рука. Лишь на несколько секунд прекратил он свою увлекательную игру, и то лишь для того, чтобы снять с покоренного и от этого покорного Бойца амулет, в тесных объятиях царапающий грудь, и, машинально сунув его под подушку, вернуться к сладостной забаве. - Джу... Джу... Жу... - вот он, долгожданный шепот на выдохе, когда, метнувшись, впиваешься в губы и ловишь первый слабый стон оргазма. - Тише...
Мира: Нереальность всего происходящего затягивала, засасывала в свою сладостную пучину, и в какой-то мучительный момент Мире показалось, что он навсегда утонул в своих постыдных грёзах... Увяз так сильно, что больше не найдёт дорогу назад, в реальность... И не выберется из плена фантазии потому... что ему вовсе не хочется возвращаться... Сжав покрывало так, что побелели костяшки пальцев, мальчишка судорожно заглатывал воздух и выгибался под умелыми руками француза, чувствуя, что долго не продержится. - Джу... – слишком длинное для одного выдоха имя. – Джу... Жу... Невыносимое тягучее блаженство, непередаваемая эйфория накатывали словно волны, хлещущие по основанию утёсов. Всё сильней и сильней. В миг, когда всё вокруг разбилось на миллиарды искрящихся звёздочек, вырвавшийся на волю стон был пойман губами Джулиана. Мира лишь выгнулся в последний раз и затих, больше не делая попытки нарушить ночную тишину. В ушах звенело, звёздочки в глазах стремительно разрастались, меняли цвет с радужного на чёрный, пока совсем не слились в сплошную беспросветную мглу. Не было сил разжать сведённые судорогой пальцы, в которых он до сих пор сжимал край покрывала, как и не было сил сменить положение или хотя бы повернуть голову. - Не уходи... – тихий, едва различимый шёпот. Мире даже показалось, что он так и не сумел произнести это вслух, так стремительно гасло сознание. Стало даже чуточку обидно, что он не смог продержаться чуть-чуть дольше и, прежде чем проснуться, заглянуть в последний раз в карие глаза своей фантазии... А потом был только бесконечно долгий полёт в пропасть, и до самого утра ни одной картинки, ни намёка на сновидения, будь они цветные или чёрно-белые... ... Противная и поразительно громкая мелодия вдруг разнеслась по комнате, выдёргивая Миру из небытия. Мальчишка грязно выругался и предпринял попытку нырнуть под подушку, попутно стараясь натянуть покрывало на голову. Но не преуспел, покрывало тащилось с явной неохотой, а подушку, что примечательно, даже не удалось приподнять. Пришлось тогда в срочном порядке продирать глаза, чтоб нашарить невоспитанно орущий будильник и как следует стукнуть его кулаком. Но для начала надо бы сесть. А вот этому сильно мешало придавившее к кровати бревно, просто так из-под которого не вывинтишься. Нагайо протёр как следует глаза, прогоняя остатки сна, добился более-менее чёткой и цветной картинки, после чего попытался сдвинуть с себя тяжесть, из-за которой дальнейшие его передвижения становились проблематичными. Стоп. Какое на хрен бревно?.. В общежитии, на кровати. Пальцы лихорадочно ощупали помеху, после чего мальчишка откинулся на подушку и нервно хихикнул. Это ж надо уметь так! Обнимающую его руку француза - с бревном спутать. Собственно ленивые размышления о том, где чужим рукам быть полагается, а где не полагается, были прерваны возобновившейся мелодией. Рано Нагайо радовался, будильник лишь взял пятиминутный перерыв, чтоб потом взвыть с удвоенной силой. - Пусссти, - Мира ткнул локтем Джулиана в бок и едва тот зашевелился, яростно отбросил в сторону покрывало, чуть не скинув его вместе с французом на пол. Впрочем, тут же пожалел, что лишь «чуть». Переправа через свою Жертву показалось мальчишке едва ли легче восхождения на Эверест. В два прыжка преодолев расстояние до противоположной кровати, Мира поспешно выключил надрывно вопящий будильник и обессилено стёк на пол, бросив удивлённый взгляд на мирно спящую девушку. - Ну, надо же... Такое чудовище орёт, а ей хоть бы хны, - Мира дёрнул ухом на раздавшийся позади шорох и обернулся к французу. – Ты встаёшь или будешь и дальше прикидываться спящим красавцем? Нагайо был уверен, что Ламбьель уже не спит. После того, как мальчишка с грацией слона по нему потоптался, уж точно не до сна будет. Но встретившись взглядом с карими глазами, Мира вдруг смутился и заёрзал на месте, подоткнув под зад мелко дрожащий хвост. Очень некстати в голове вспыли обрывки странного, пугающего своей неправильностью сна, в котором главными героями был он сам на пару с французом. От одной мысли, что подсознание решило выкинуть такую шутку, ему стало очень стыдно перед Джулианом. Если бы мальчишка мог, то непременно как ёжик ощетинился бы щитами. А так оставалось понадеяться, что Ламбьель ничего не почувствует и не услышит... и не заметит, как Мирин взгляд время от времени норовит съехать на длинные пальцы француза.
Ламбьель: Всю ночь не выпуская Бойца из обьятий (кроме того незначительного периода времени, которое ушло на то, чтобы привести себя в порядок в душе и выстирать испорченный элемент одежды, а также отыскать в кромешной темноте другой элемент, дабы прикрыть наготу и избежать дискридитации и себя, и своего Миры, поутру под взглядом сметливой девицы) Джулиан с блаженством ощущал даже во сне, как свободно струящаяся Сила все прочнее и прочнее стягивает их двоих в пару Attirant, подобно тому, как нитка сшивает отдельные куски ткани, образующих целое изделие. Чувство целостности было столь всеобъемлющим, что, когда вырвавшийся на свободу Мира покинул неожиданный рай на двоих под покрывалом, Ламбьель ощутил горечь потери, сравнимую разве что с той, что испытывал ослик Иа, обнаруживший пропажу хвоста, а именно растерянность, апатию и дезориентацию в пространстве. Быстро, тем не менее возвращенный ворчливым голосом Нагайо на землю, а, если быть точнее, в уютную комнату на первом этаже общежития школы "Пять Солнц", неспящий красавец (а Джулиан справедливо считал себя красавцем, и подобное обращение Бойца, внезапно оценившего его внешность, чему, вероятно, посодействовало ночное интимное сближение) сладко потянулся, широко улыбнулся и одним рывком покинул ложе. - Bon matin, mon cheri*, - опустившись на колени рядом со своим Бойцом, молодой шутливо потянул того за левое ухо, после чего ласково поцеловал в макушку, при этом Мира так сильно дернулся, что едва не разбил вдребезги благородный французский нос. Тем не менее, счастливо избежав столь плачевного финала утреннего приветствия, Джулиан поспешил закончить фразу, просящуюся сорваться с языка: - Grand merci pour la nuit magnifique!**, - и, спохватившись, что подобные слова стали уже утренней присказкой для милых дам, француз добавил, усердно подбирая японские слова, на редкость тяжело всплывающие в замутненном после сна сознании. - Миг'а есть... tres... очень... чувствительный человек! Я никогда не был такой близкий! ----------------------------------- * Доброе утро, мой дорогой (фр.) ** Большое спасибо за великолепную ночь! (фр.)
Мира: Странно, но ранее безукоризненно работающие рефлексы вдруг стали давать сбой. А ведь ещё недавно при любом движении в его сторону, и уж тем более при экстремально близком приближении француза мальчишка старался отойти, отползти, отпрыгнуть, чтобы увеличить разделяющее их с Ламбьелем расстояние... И это было нормально. Правильно. Привычно. Тогда почему сейчас он ничего подобного не сделал?.. Наоборот! Даже едва заметно придвинулся и чуть склонил голову, словно напрашиваясь на ласку, которая, к слову, не заставила себя ждать. Сначала шутливое прикосновение к уху, а потом ласковый поцелуй в макушку... а если чуть вздёрнуть подбородок и заглянуть в карие глаза, то можно ещё получить и поцелуй в... В рот компот! – Мира так резко дёрнулся, что лишь чудо (а может просто отличная реакция) спасло Ламбьеля от участи остаться совсем без носа. – Чёрт бы побрал этот дурацкий сон! Списав, таким образом, свою странную реакцию на последствия «ночного кошмара» и всё ещё дремлющее сознание, мальчишка немного успокоился. Во всяком случае, перестал остервенено трясти головой и сосредоточился на заумной и непонятной фразе, которую выдал бессовестный француз. - А?.. И что это значит?.. Я, представляешь себе, ни хрена не понял... ррр, сам такой!.. – мгновенно ощетинился мальчишка, недовольно застучав хвостом. Мира никогда не считал себя чувствительным. Он же не девчонка, в самом деле! И какая это вошь укусила француза обзываться с утра пораньше?.. Почему у них не бывает нормального начала дня? Вечно всё наперекосяк. – Ты и сейчас не близкий. А далёкий-далёкий. С Марса! Если вообще из солнечной системы... Мальчишка поднялся на ноги, не упустив возможности использовать плечо француза как опору, и прошлёпал босяком в ванную комнату, громко хлопнув дверью. Слабое возмущение совести было нагло проигнорировано. В конце концов, он не обещал Хиори мягкого и романтичного пробуждения. За этим к французу... чтоб ему весь день громко икалось! Я?.. Да ещё чувствительный?!.. Фантазёр несчастный... Обычные водные процедуры заняли времени больше, чем обычно. Сначала мальчишка остервенено чистил зубы, так, что щетинки у щётки загнулись, и её пришлось выбрасывать. Потом долго плескал в лицо холодной водой, в надежде добиться ясности сознания, а заодно и смыть все мысли о Ламбьеле и его странностях. А когда это не сработало, Нагайо решил, что лучшим средством для полного и окончательного пробуждения будет холодный душ. Тот мигом остудит буйну голову и прочистит мозг... Продержался Мира ровно пять минут, потом не выдержал и с громким визгом выскочил из ванной, чудом не приложившись щекой о холодный кафель из-за попавшейся под ноги одежды. Адресовав себе любимому несколько непечатных конструкций, замотал вокруг бёдер полотенце и застыл, уперев руки в бока. По-хорошему надо было вновь одеться, жаль только, что он не догадался сразу взять нужную одежонку. Придётся теперь совершать повторный скоростной рейд «комната-ванная», и желательно успеть до того, как ванную оккупирует Хиори. Всё-таки хорошо, что его сосед по комнате парень. Его можно не стесняться и вообще... А это что за хрень?.. Не может же быть, что... Мальчишка побледнел, потом позеленел и покраснел, резко отбросив от себя заляпанные чем-то белым штаны. Будто ткань могла жечь, как раскалённое железо... - Вот пиздец с бантиком... Кажется, я засиделся в ушастых-то, – Мира нервно хрюкнул в кулак. – Определённо надо найти себе девушку. И посимпатичнее, - показав своему отражению язык, он вернулся в комнату, где не узрел никаких изменений. Хиори всё так же безмятежно спала, подложив одну ладошку под щёку и выставив из-под одеяла одну из стройных ножек на всеобщее любование. Непроизвольно сглотнув, Нагайо медленно наклонился вперёд, мысленно прикидывая, как же разбудить эту спящую царевну, которую, судя по всему, и пушечный залп не поднимет. И не придумал ничего лучшего, чем с размаху заехать раскрытой ладонью соне по лбу. - С добрым утром, детка. Как спалось?.. Кстати, если хочешь успеть в ванную, шевели ножками, пока гайджин её не оккупировал.
Хиори: - Ай-ай-яй!.. Мира, ты настоящий болван, садист и изверг! – гневно воскликнула Хиори, схватившись за лоб и резко садясь на кровати. Пробуждение было резким, болезненным и совсем не романтичным. А она так надеялась, так надеялась, что у Миры благородство проснётся... вместе с хорошими манерами. Но куда там. Нагайо даже руку не протянул, чтоб помочь подняться, а стоял у окна и мерзко ухмылялся. С другой стороны, хорошо, что он стоял достаточно далеко, поняла Хиори, когда хорошенько протёрла глаза кулачком. Ведь на несносном мальчишке ничего не было, кроме полотенца на бёдрах. Ну и что же ты будешь делать?.. Куда же взгляд свой спрятать?.. А как объяснить пунцовые щёки?.. Точно! Пускай думает, что это я красная от злости! – подумала девочка и принялась старательно хмурить брови, изображая негодование: – Разве ты не знаешь, как надо будить девушек? Нежно надо действовать, понимаешь?.. Нежно! А не так, чтоб у них потом синяки и шишки оставались. Уууу, придурок! – девушка не удержалась и запустила подушкой в ухмыляющуюся ушастую рожу. Промазала, конечно же... Слишком проворный был чёрт с хитрыми фиалковыми глазами, а скакать за ним по комнате не было сил... совершенно не было сил даже выползать из кровати. А ещё было откровенно лень, и идти никуда не хотелось. Только вот она не у себя дома, к сожалению, чтоб можно было спрятаться под одеялом до обеда, притворившись больной и немощной. – И вам, мальчишки, доброго утра... Девочка сделала над собой усилие и сползла с кровати на пол, рядом с импровизированным ложем Миры. На мгновение она испытала стыд, что мальчишке пришлось спать на холодном и неудобном полу, поэтому в ванну Китамура, прихватив свои вещи, устремилась на всех парах, чтоб не задерживать парней, им ведь на учёбу надо успеть. А она не может быть такой неблагодарной и подставлять их под выговор. Быстро умывшись и переодевшись в свою одежду, Хиори вернулась в комнату, где с интересом пронаблюдала за Мирой (хвала Ками, он уже успел одеться и даже подсушить волосы феном, из-за чего они теперь торчали в разные стороны даже сильнее чем обычно), который собирался на уроки. Хотя “собирался” – это сильно сказано. Нагайо просто, не глядя, смахнул все тетрадки и учебники со своего стола в спортивную сумку. - Интересно, а у нас будут совместные уроки, а, Мира-кун? Я ведь с тобой в один поток попадаю, – спросила Хиори, когда они вместе с мальчишкой сидели на полу и старательно зашнуровывали свою обувь. Нагайо – чёрные кроссовки, а Китамура свои кеды. – С Джулианом мы вряд ли пересечёмся, он ведь старше, не так ли? На год? На два? Жалость-то какая... – чуть было не ляпнула девочка, но вовремя прикусила губу. Не время сейчас для злорадства, у Ламбьеля и так огромное преимущество в виде Связи. – А куда мы сейчас? К директору? Или завтракать? Я за второй вариант. Давайте сначала перекусим, а на сытый желудок и учиться веселее. К огромной радости Хиори парни возражать не стали, и троица отправилась в столовую. Мира, Джулиан, Хиори >>> Столовая
полная версия страницы